Крымские татары в Крыму живут ожиданием автономии и возвращения в Украину — Чубаров (ВИДЕО)

Глава Меджлиса крымскотатарского народа Рефат Чубаров рассказал, почему для крымских татар важно осуществить свое право на самоопределение, и как предоставление Крыму статуса национально-территориальной автономии крымских татар поможет вернуть полуостров.

В эфире ток-шоу «Kopur|Мост» на телеканале ATR Рефат Чубаров, вступив в дискуссию с народными депутатами и политиками, высказался относительно необходимости принять решение о предоставлении Крыму статуса национально-территориальной автономии именно сейчас, когда Крым находится под оккупацией.

Глава Меджлиса подчеркнул, что крымские татары в Крыму сейчас живут ожиданием того, когда Крым вернется в состав Украины, и когда полуостров получит статус крымскотатарской автономии. Рефат Чубаров подчеркнул, что народные депутаты должны поддержать соответствующий законопроект в Верховной Раде.

Сайт «15 минут» публикует полную расшифровку выступления Рефата Чубарова.

«Мне казалось, что все мы были на подъеме с началом российской агрессии относительно одного вопроса — как создается украинская политическая нация. Помните? «Жидобандеры», «крыможидотатары» и все остальное. Мы все были объединены. (…) Самый страшный агрессор напал на Украину, когда строилась украинская политическая нация. И когда строится украинская политическая нация, вы должны понимать, уважаемые украинские националисты, укрепляется главная центральная составляющая украинской политической нации. Украинская нация — этническая, она укрепляется, когда укрепляется украинская политическая нация. Крымские татары — часть украинской политической нации. Это первый тезис.

Второе. Права природные не даются с барского плеча. Ни крымские татары не могут дать кому-то права, ни украинцы, к сведению, ни россияне. Они (права) либо есть, либо их нет, их никто не может отрицать. Природное право крымскотатарского народа — это право на самоопределение. Крымские татары говорят: «Мы хотим самоопределиться в форме национально-территориальной автономии в составе украинского независимого государства». Почему эта формула для кого-то может быть неприемлемой? (…) Там, в Крыму, существует сопротивление, непринятие российской агрессии, аннексии Крыма со стороны целостной крымскотатарской нации, народа. Что бы ни говорили. Да, может, это не та форма, как кому-то хотелось бы, или он бы искренне считал, что нужно взять оружие и пойти в горы, начинать там стрелять. (…)

Кто-то спросит: «В чем Украина ущемила ваши права?». У нас не было никаких прав, когда создавалась крымская автономия, ни единого механизма, чтобы каким-то образом совместно управлять Крымом. Кстати, этих прав не было и у украинского этнического сообщества там, всего 6 украинских школ (было в Крыму — «15минут»). Но автономия была. Где ущемила права? Пришел агрессор, захватил крымскую землю. Любой гражданин там, если ему невыносимо, может взять вещи, продать или бросить дом, и может поехать куда-то, куда, он считает, у него родина. Куда подеваться крымским татарам? Мы знаем, что мы не сможем, мы не будем жить под Россией, это наше уничтожение. Мы это в истории прошли. Это было 235 лет назад. Поэтому нас миллионы за пределами Украины и 300 тысяч всего в Крыму. Российская власть для нас — смерть. Мы обязательно вернем Крым под суверенитет украинского государства.

Но этому украинскому государству мы говорим: «Наше право на самоопределение». Что это означает? Это ни в какой мере не означает, что кто-то будет пренебрегать интересами этнических украинцев — их там (в Крыму) 500 тыс., как минимум. Там есть другие люди. Мы говорим: «Давайте выпишем правила». И последнее. То, что мы сделали. Я это утверждаю. (…) То, что мы разработали, это правовой механизм, которой дает возможность украинскому унитарному государству так укреплять государственность на одной из частей своей территории, сбалансировав интересы всех людей, которые там живут. Через формы самоопределения крымскотатарским народом своего права, природного права. Государство может сказать, оно так и говорит: «Давайте договариваться, в каких формах». Это в первую очередь должно укрепить территориальную целостность украинского государства, не нести ни единой угрозы. Давайте не будем опускаться до разговоров, мол, венгры, румыны захотят (автономию — «15 минут»). Там совсем другие международные нормы, наши внутренние нормы. (…)

Коренных народов в Украине всего три, и так случилось, что все они в Крыму: крымские татары, караимы и крымчаки. Последних почти не осталось, их единицы. Я не знаю десятка караимов, которые говорят на родном языке, — таких уже нет. Им тоже говорили всегда: «А кто ущемлял ваши права?». Да никто не ущемлял, но нет караимов, нет крымчаков. Может не стать и крымских татар.

Вы же знаете, что Крым будет возвращаться в результате очень сложных процессов, где украинское государство будет одной из наиболее заметных и важных сторон этих переговоров. Потому что это ее территория, она должна вернуть (Крым — «15 минут») под суверенитет. Но там будут другие игроки. Украинское государство будет выдвигать весомые мотивы, которые на ее стороне, которые укрепляют ее позицию. И то, что была нарушена территориальная целостность, и украинцы, и все такое прочее. Но тут вступает еще такой целостный блок гуманитарного международного права — права коренных народов. Мы, крымские татары, не говорим, что мы каким-то образом разделяемся с Украиной или украинцами. Мы не спорим о том, что, мол, давайте вернем Крым, а потом… Мы говорим: давайте создадим механизм, который, наконец, возобновит справедливость и даст Украине один из эффективных механизмов, чтобы вернуть Крым под свой суверенитет.

Крымскотатарский народ в Крыму живет одним ожиданием. Я это утверждаю. Когда мы вернемся в Украину, и когда правом будут защищены наши права. Когда мы, наконец, почувствуем себя на одинаковом уровне с другими. Когда мы будем соуправлять нашей крымской землей. Мы там, в Крыму, как народ возникли. Когда мы будем «соуправлять»? Слышите слово «со-у-пра-влять»? Не когда нами будут управлять, и нас даже будут уничтожать. (…) При СССР так было: давайте сейчас экономические проблемы решим, потом посмотрим автономию; давайте возвратим, потом автономию; давайте еще что-то…

Когда идет война, лечение должно запускаться по всему организму. Нельзя лечить зуб, когда тут гангрена. Мы должны работать, чтобы эти голоса (в Верховной Раде — «15 минут) были. (…) У нас есть три задания. Первое: переформатировать Крымскую автономию, укрепить Украину в Крыму. Во-вторых, дать крымским татарам ощущение, что они действительно реализовывают свое право на самоопределение, дать эти механизмы. И третье: украинцам этническим, россиянам, если так хочется, которые там живут, не которые сейчас переехали — эти должны пойти в вон — те, которые там живут, быть уверенными, что право крымских татар или украинцев не уменьшает их права».